В место ликвидированного Георгиевского огруга образован Пятигорский. Сюда вошли Кабарда и Балкария. Причем Балкарское Безенгиевское и Хуламское в составе 1-го участка, а Урусбиевское и Чегемское в составе 2-го участка.

В 1870 году ликвидируется Кабардинский округ и создаётся Георгиевский округ куда вошли Кабарда, Пять Горских обществ, несколько полков казачьего войска, Горский полк, г. Георгиевск, Кисловодск, несколько сел и колонии.

В 1858 году создан Кабардинский округ который в 1860 году вошёл в Терскую область. В состав округа вошли Большая Кабарда, Малая Кабарда и Пять Горских обществ (Балкария).

Существует большое несоответствие между древностью народонаселения, как исторической категории, и традициями его систематического демографо-статистического исследования. Об этой проблеме мы можем говорить не только в связи с этнодемографией балкарцев, но и, пожалуй, большинства народов мира, хотя и в разной мере. Достаточно сказать, что даже во многих государствах Европы систематический учёт жителей начался с XVIII в. (церковная статистика, текущая регистрация, ревизии).[1] Именно в это время происходит выявление народонаселения как категории социально-экономического развития и постановка в связи с этим задачи выработки представлений об исторической эволюции динамики численности населения.[2]

Началом статистического периода демографической истории балкарцев, пусть даже с определённой долей условности, мы склонны считать 1873 - 1874 годы, когда Кавказским Статистическим Комитетом проводилось так называемое камеральное описание в округах Кавказского края, которое в то время определяли как народную перепись, хотя по своей программе и степени охвата населения она таковой, в полном смысле этого слова, не являлась.

Период с  70-х годов XVIII в.  до  1873  года  в  демографической  истории балкарцев мы условно определяем как достатистический, поскольку в то время данные по населению в гораздо большей степени, чем в последующем, носили приблизительный, оценочный характер и часто являлись фрагментом более общих историко-этнографических, географических и тому подобных описаний Балкарии. Поэтому здесь нередко мы вынуждены будем исходить не столько из абсолютных цифр как таковых, а скорее из масштаба и порядка величин, вероятного максимального или минимального уровня.

Указанная методика особенно применима к тем сведениям о балкарском народонаселении второй половины XVIII – начала XIX века, в которых даётся не абсолютная численность, а количество дворов или семей.

Первые сведения о численности и территории расселения балкарцев встречаются в дошедших до наших дней трудах ряда европейских и русских авторов, написанных ими в 70 – 90-е годы XVIII века. Это если не считать предельно фрагментарных сведений, встречающихся, например, в «Описании Черкесии», составленном в начале 1724 года «французским консулом в Крыму и первым врачом хана» Ксаверио Главани, в котором упоминается одно из балкарских обществ – Чегем, как «первый округ между черкесами», насчитывавший тогда 500 жилищ,[3] или в сообщении о поездке в 1736г. кизлярского дворянина Тузова в Большую Кабарду, побывавшего также в горах Чегемского ущелья, в одном из поселений которого (судя по всему, наиболее крупном), по его предположению, «имеется жителей около трёхсот дворов» и где сохранились две каменные христианские церкви «во всякой целости, только без глав, и стоят в пусте …».[4]

В сведениях моздокского ротмистра Александра Шелкова, относящихся к 1768г. и переданных им в Коллегию иностранных дел, приводятся количественные данные по некоторым горским обществам Северного Кавказа, среди которых можно распознать балкарские общества Чегем и собственно Балкар с количеством дворов, соответственно, 700 и 50.[5]

В мае - июне 1773 года на территории Кабарды и Балкарии побывал академик Иоганн Антон Гюльденштедт, оставивший после себя работу «Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа» (если приводить её краткое название). В ней есть раздел «О базианах и басианцах», содержащий краткое геодемографическое описание Балкарии по отдельным её обществам, за исключением Баксанского (Урусбиевского), которое, как принято считать в современной балкарской историографии, в середине XVIII века вновь было заселено выходцами из других ущелий Балкарии после того, как его около середины XVII века покинули карачаевцы.[6]

Согласно Гюльденштедту, в начале 70-х годов XVIII века Балкарское общество (Малкар) состояло из около 1000 семейств, Безенги и Холам населяло не более 100 семейств каждое, Чегем – до 360 семейств.[7] Воспользуемся этими сведениями для расчёта гипотетической численности населения, и в качестве среднего размера семьи возьмём семь человек как величину, находящуюся на стыке минимальных размеров большой и максимальных размеров малой семьи.[8] Это при том, что большинство исследователей семейной организации балкарцев считают, что у них в течение XVIII и, по крайней мере, первой половины XIX века преобладала большая семья со средним размером 12-15 человек. Однако такая семья могла включать в себя и меньшее количество членов. Необходимо сказать, что существование больших неразделённых семей – объективная необходимость определённого уровня развития производительных сил общества.[9]

Чтобы избежать существенного завышения численности населения, в своих расчётах мы будем исходить из размеров большой семьи, близких к минимальным. Тогда, применительно к данным Гюльденштедта, мы получим следующую численность населения балкарских обществ: Малкар – около 7 тысяч человек; Безенги и Холам – около 700 человек в каждом; Чегем – около 2500 человек. Общая численность населения, без неучтённого Баксанского общества, около 10900 человек. Известный кавказовед В.К.Гарданов в своих расчётах, также основанных на данных Гюльденштедта, исходил из средних размеров большой семьи у балкарцев в 10-12 человек, получая таким образом от 15 до 18 тысяч человек населения. При этом он приходил к выводу, что численность населения Кабарды и Балкарии в XVIII веке была значительно большей, чем в первой половине XIX века.[10]

Дальнейшую динамику численности населения балкарских обществ мы можем гипотетически выявить, опираясь на сведения голландца немецкого происхождения Якоба Рейнеггса – врача и дипломата, завершившего в 1786г. «Всеобщее историко-топографическое описание Кавказа». Также как и Гюльденштедт, состав Балкарского общества он определяет в 1000 семейств, а по Безенгиевскому, Холамскому и Чегемскому обществам называет уже более высокие цифры – соответственно 300, 114 и 400 домов. По Урусбиевскому (Баксанскому) обществу указывается количество душ – 160.[11] Как уже упоминалось, в балкароведении есть мнение, что Баксанское ущелье повторно заселялось в середине XVIII в. сначала выходцами из Безенги, а потом и из других балкарских обществ. Первое поселение Баксанского общества – посёлок Ючкумел, рос очень быстро. «В связи с разрастанием в нём фамильных кварталов, не хватало земли и в местах, где зимой содержался скот, пришлось строить постоянные поселения. Начиная с конца XVIII века, основываются маленькие посёлки. В них селилась одна фамилия: в Кылды - Жаппуевы, в Эль-Джурте - Геккиевы, в Губасанты - Курдановы, в Муккулане - Малкаровы, в Койсюрюлген - Байдаевы, в Шашбауате - Ахматовы и т.д.».[12]

Для выявления приблизительной численности населения, мы снова используем средний размер семьи в 7 человек, близкий скорее к минималь-ному, чем к максимальному, имея ввиду преобладание в рассматриваемый период большой семьи. Согласно произведённым расчётам, на тот момент в балкарских обществах могло проживать около 12900 человек. В таком случае, за тринадцать лет, которые разделяет появление трудов Гюльденштедта и Рейнеггса, численность балкарского населения выросла, за вычетом данных по Урусбиевскому обществу, по которому отсутствуют сведения у Гюльденштедта, на 16,9 %, что соответствует среднегодовому приросту в 1,3%.

Сведения по балкарскому населению, относящиеся к 90-м годам XVIII века, имеются в «Описании административного деления и управления Кавказом, быта, нравов и обычаев народов Кавказа за период 1796 – 1803 гг.», составленном П.Г.Бутковым. В этом документе говорится, что численность Балкара (одного из обществ) простирается до 2000 домов (сюда же автор включает и Холам), а Чегема – до 1000 домов в 11 селениях. Здесь же имеются ссылки на некие сведения, полученные от кабардинцев в 1770 году, по которым общество Малкар (как следует из текста – вместе с Холамом и Безенги) состояло из около 2000 семейств, а Чегем имел до 1000 семей.[13]

Следующие данные, имеющиеся у нас по населению Балкарии, относятся к началу XIX века и изложены в сочинении русского академика немецкого происхождения Генриха-Юлиуса Клапрота «Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808гг.». Также, как и в сочинениях авторов второй половины XVIII века, в нём даётся только общее количество семей по каждому балкарскому обществу: Чегем – 400 семей, Малкар, Безенги, Холам – свыше 1200 семей, по Урусбиевскому – до 150 семей.[14] Всего – около 1750 семей и, при том же расчёте – семь человек на семью, получаем население около 12250 человек, что на 12,4 % выше расчётных показателей по Гюльденштедту (1773 ), но ниже таковых по Рейнеггсу (1786) на 5 %. Возможно, что для начала XIX века следовало бы исходить из более высоких средних размеров семьи. Хронологически близкие сведения о населении Балкарии содержатся в труде полковника Буцковского «Военно-топографическое и систематическое описание Кавказской губернии и соседствующих ей горских областей», написанном в 1812г. Как считал К.Г.Азаматов, он отражает наиболее верные статистические данные о балкарцах. По этим данным, на тот момент в Балкарии было 2070 дворов. В своих расчётах Азаматов исходит из средней численности балкарского двора в 8 человек и получает общую численность населения в 16560 человек.[15] Таким образом, если исходить из масштабов исходных сведений, содержащихся в трудах авторов второй половины XVIII - начала XIX века, и выведенных на их основе расчётных показателей численности населения, то можно предположить, что для того времени и условий горной местности Балкария имела достаточно высокую плотность населения, тогда как сведения о населении, имеющиеся в источниках, относящихся к 10 – 40-м годам XIX века, показывают скорее не его прирост, а убыль, о чём ниже ещё будет сказано.

Кстати сказать, наши предположения о наличии высокой плотности населения Балкарии в конце XVIII – начале XIX в. находят свои параллели в аналогичном периоде истории осетинского народа, о чём пишет в своём историко-этнографическом исследовании «Осетины» Б.А.Калоев: «После монгольского нашествия в результате переселения с равнины в горах Северной Осетии сконцентрировалось всё осетинское население. Лишённые затем кабардинскими князьями плодородных земель на северокавказской равнине, осетины населяли самые высокогорные и труднодоступные места (верховье рек Фиагдон, Ардон, Ксани), где имелась хоть малейшая возможность к существованию <…> Выход значительного числа осетин на равнину в начале XIX века не избавил оставшихся в горах жителей от земельного голода, так как в результате естественного прироста здесь по-прежнему сохранялась большая плотность населения. Путешественник Кох, побывавший в середине XIX века в Осетии, отмечал, что «Осетия принадлежит к самым перенаселённым районам Кавказского перешейка» <…> Есть данные по второй половине XVIII века, которые говорят о высокой плотности населения в горах накануне присоединения Осетии к России и переселения горцев–осетин на равнину Северного Кавказа».[16]

Как видно из вышеизложенного, обстоятельства обретения предками осетин и балкарцев своей этнической территории в горах Центрального Кавказа и достижения высокой плотности населения ко второй половине XVIIIв. были во многом сходными. Здесь мы можем рассчитать гипотетическую численность балкарцев на момент обретения ими своей этнической территории, приняв в качестве такой условной даты 1400 г.; имея среднее население в 15 тыс. человек на начало 70-х годов XVIII века (по Гюльденштедту) в качестве постоянного коэффициента действительного прироста мы возьмём  характерные  для  традиционного типа воспроизводства населения 0,5 % за год, что, согласно А.Ягельскому, приводит к удвоению численности населения через 139 лет;[17] в хронологическом отрезке 1400 г. – 70-е годы XVIII в. 139 лет умещаются 2,7 раза, что соответствует приросту населения на 270 %, если его численность на начальную дату мы примем за 100 %; произведя несложные расчёты, с помощью составления пропорций, мы получим численность предков балкарцев на начало XV в. не менее 5,5 тысяч человек. Когда-то авторы «Очерков истории балкарского народа» также с помощью ретроспекции предположили, правда, относительно XVI – XVII вв., что население Балкарии составляло не менее 5 тысяч человек.[18]

Следующие по хронологии сведения о балкарском населении относятся к 20-м годам XIX века. В 1823г. были изданы «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» Семёна Броневского, где общая численность дворов в обществах Малкар, Холам и Безенги определяется равной 1236, а в Чегеме – 368. Эти показатели очень близки к тем, которые мы встречали у Гюльденштедта, и также, как у последнего, отсутствуют какие-либо сведения по Урусбиевскому (Баксанскому) обществу.[19]

Отличные от вышеприведённых цифры имеются в работе А.Я.Купфера «Описание Кабарды» (1827). Согласно этим сведениям, к тому времени в Балкарском обществе имелось до 300 домов, в Холамском и Безенгиевском – не более 100, в Чегемском – до 400 домов, в Урусбиевском – до 70 домов.[20] Всего 870 домов. Расчётная численность населения, если придерживаться прежней методики, достигнет тогда около 6100 человек. Получается, что спустя около двадцати лет, прошедших со времён сбора сведений о населении Балкарии Клапротом, его численность уменьшилась наполовину. Ещё более значительное сокращение численности населения в Балкарии между концом первого деся-тилетия и первой трети XIX в. вытекает из хронологически близкого работе Купфера документа под названием «Ведомость о числе деревень, семейств и душ оных горских жителей, принявших присягу на верноподданство Государю Императору Николаю Павловичу и наследнику его с прошлого 1827 года по сие число августа 20 дня 1829 года».[21]

Согласно этому документу, на тот момент в балкарских обществах проживало 3948 душ обоего пола и имелось 658 дворов, в том числе в собственно Балкарском обществе жило 300 семейств и 1800 душ обоего пола, в Урусбиевском – 88 семейств и 528 душ, в Чегемском – 150 семейств и 900 душ, в Хуламском и Безенгиевском – по 60 семейств и 360 душ. Простые расчёты показывают,  что  составители  этих  сведений  исходили  из  средних  размеров семьи в 6 человек для каждого общества, что заставляет думать, в данном случае, о преуменьшении общей численности населения и это показывает его динамика за последующие десятилетия. Даже в одном из документов под названием «Из извлечения о положении дел Кавказской области в военном и гражданском отношении до управления генерала от кавалерии Емануэля и о состоянии оных с того времени», датируемым началом 1827г., в обществах Балкарии значатся те же 658 семейств, но уже с 4148 душами обоего пола.[22] Такое же количество семейств называется в рапорте генерал-майора князя Бековича - Черкасского и полковника Гасфорта графу Паскевичу от 17 октября 1830г.[23] Однако, при всей противоречивости сведений о населении Балкарии конца первой трети XIX века, мы полагаем, также, как и ряд других исследователей,[24] что эти сведения показывают сокращение числа жителей горских обществ по сравнению с концом XVIII – началом XIX вв. под воздействием сильных экзогенных факторов – эпидемии чумы и усилением колонизаторской политики царизма на Центральном Кавказе.

На Северном Кавказе чума свирепствовала  в  течение  1804 – 1812 годов,[25] нанеся большой людской урон. Однако эти события не нашли должного отражения в письменных источниках того времени, а в большей мере воплотились в устном народном творчестве. Об этой проблеме писал Л.И.Лавров, только относительно периода до XIX в. и вообще всех стихийных бедствий, происходивших до того на Северном Кавказе: «В то время как фольклор народов Северного Кавказа содержит немало рассказов о чуме, холере и разрушительных явлениях природы, исторические источники почему-то обходят эту тему молчанием. Это неоправданно, так как стихийные бедствия и моровые болезни оказывали огромное влияние на экономическую, демографическую (курсив наш – Г.Х.) и политическую ситуацию в крае».[26]

Весь трагизм потерь, пережитый карачаево-балкарским народом во время эпидемий чумы и холеры, нашёл своё отражение в цикле старинных песен под названием «Эмина» (в переводе – «чума»). В одной из них говорится:

                            От множества умерших не находим

                            Места для могил, Как ни спросим,

                            Нет села, куда бы не зашла эмина.

                            ………………………………………

                            Наши старики гибнут, падая как

скошенная трава, Как нашла нас эмина?

……………………………………….

Проклятая эмина, что теперь она

сделает? – Все наши люди умерли.[27]

В другой песне из этого цикла – «Урусбиевы (Вторая эмина)», говорится:

                            Кто пойдёт расскажет нашу историю

                            Старикам, охраняющим ныгъыш (место схода - Г.Х.)

                            В Большом Баксане?

                            ………………………………………

Смотрим вокруг, ничего не видим, кроме гор.

                            Жаловаться некому, мы не знаем, что делать,

                            Не будь эмина, от других болезней мы не умираем.[28]

В третьей песне даже содержится уточнение:

                            Не эмина (т.е. не чума - Г.Х.) уничтожила село,

                            а холера (балк. - ёлет), Доведя до сумасшествия умные головы.[29]

Из приведённых текстов песен видно, что в народе чума воспринималась  как  болезнь,  пришедшая извне,  с  которой  горцам  ранее   не приходилось сталкиваться, и, что другие болезни не приводили к такой высокой смертности. Не случайно слово «эмина» вошло в ряд пословиц, поговорок, проклятий и идиоматических выражений балкарцев и карачаевцев. И, наверное, во многом с подобного рода моровыми болезнями связано бытование в карачаево-балкарском языке выражения «Ёлюмлю жыл» – Год высокой смертности.

Как показывают материалы устного народного творчества балкарцев – песни трагического содержания: «О великой скорби в Большой Балкарии», «Горькая песня Чегема», «Холера в Безенги» – эпидемии конца XVIII – начала XIX вв. затронули все общества Балкарии.[30]

В литературе встречаются несколько противоречивые даты окончания эпидемии на территории Балкарии. Например, Ф.И.Леонтович в своём труде «Адаты кавказских горцев», составленном в 1844 г., такой датой считает 1807 год.[31] С последствиями эпидемии он связывает понижение калыма среди сословий балкарского общества: у таубиев с 600 рублей серебром до 500 (за вдову 300 рублей); у каракишей с 300 рублей до 220 (за вдову – 150 рублей).[32] Очевидно, что такая мера была связана не только с подрывом материального благосостояния народа в результате эпидемии, но и с необходимостью активизации брачных связей для компенсации людских потерь. В другом документе того времени, представляющим собой выписку из донесения поручика Туганова, датированного июнем 1809г., рассказывается о результатах поездки князя Кучука Джанхотова с группой людей в ущелья Балкарии с целью обследования ситуации с эпидемией: «Все посланные с ним (с князем К.Джанхотовым – Г.Х.) съехались  через несколько дней,  и  оказалось, что язва во многих местах действуя, свирепствует в сильной степени в горах, называемых Чегемскими, смежных с Кабардою со стороны хребта Кавказских гор, где он сам был. Упомянутый владелец Джанхотов сознался Тоганову, что зараза хотя слабее прежнего, но существовала в течение зимы почти беспрерывно в отдалённых к горам селениях».[33] И.М.Шаманов и А.И.Мусукаев в своём исследовании, посвящённом трагической истории карачаевского селения Джамагат, также отмечают, что именно 1809 год был роковым для его жителей, «поскольку уже конец 1809 года характеризуется как начало отступления эпидемии на Северном Кавказе, хотя она и продолжалась вплоть до 1812 года».[34]

Выше было отмечено, что именно к рубежу XVIII – XIX вв. в балкарских обществах, также как и в других этнических общностях Северного Кавказа, была достигнута высокая плотность населения, которая вкупе с его низким санитарно-гигиеническим уровнем того времени, могла стать катализатором вспышек  эпидемии. К тому же, здесь с человеком традиционно соседствовал такой бич его хозяйства, как суслики (балк. жубуран), являющиеся в этом регионе основным носителем возбудителя чумы.[35]

30-е годы XIX века и последующие десятилетия уже были отмечены естественным приростом населения балкарских обществ, когда в силу должны были вступить механизмы демографической компенсации (о чем будет сказано ниже). В исторической демографии известно, что «после эпидемий, когда погибала значительная часть населения, обычно довольно скоро заметно возрастала рождаемость и снижалась смертность. Первое, несомненно, было результатом явлений компенсационного порядка, характерных в периоды после войн, эпидемий, второе – большей продолжительностью жизни выжившего, так сказать, иммунизированного населения».[36]

Как уже говорилось, наряду с эпидемией чумы, причиной сокращения численности населения Балкарии примерно между 1810-м и началом 1830-х годов могла быть усилившаяся колониальная политика царизма, выразившаяся в целой серии военных экспедиций на Центральном Кавказе в конце XVIII - начале XIX вв. Именно с началом распространения на Кавказе эпидемии чумы совпал поход в Кабарду (1804г.) генерал-лейтенанта Г.Н.Глазенаппа, которому на р.Чегем противостоял объединенный отряд кабардинцев, балкарцев, карачаевцев и осетин.[37] В 1810г. объединенные силы кабардинцев и балкарцев противостояли войскам генерала Булгакова.[38] В мае–июне 1822 года в Черекском и Баксанском ущельях произошли столкновения балкарцев с войсками генерала А.П.Ермолова.[39] Демографическая история неизменно «корректируется» такого рода событиями (войнами и эпидемиями). Они наносят не только прямой людской урон, но и косвенный – через не рожденных детей погибших потенциальных родителей. Здесь важно учитывать и стрессогенный характер этих событий, который никак не может стимулировать репродуктивное поведение людей.

В Кабарде происходит сильное сокращение численности населения между 1810 – 1830-м годами. И здесь мы также обнаруживаем противоречивые оценки как в источниках того времени, так и в более современных нам исследованиях.

А один из видных кавказоведов В.К.Гарданов писал, что «…население Кабарды в первой половине XIX века было гораздо меньше, чем в XVIII в.».[40] Но для конца XVIII в. приблизительную численность населения Кабарды он определяет в 180 тысяч человек, а для 30-х годов XIX в. – не менее 30 тысяч жителей. Таким образом потери составили около пяти шестых населения.

При всей противоречивости сведений о населении Кабарды и Балкарии до 30-х годов XIX в., тем не менее, на их основе мы можем судить о масштабах людских потерь в течение первой трети XIXв. В частности, по Балкарии эти потери не были восполнены и в 40 – 50-х годах XIX века,[41] что показывают количественные данные по её населению в период, предшествовавший попытке решения поземельного вопроса в Терской области в 60-е годы XIX в.

Х. К. Геграев
(Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х. М. Бербекова)

В результате длительного проживания в пределах стабиль­ного этногеографического ареала убалкарцев сформировался комплекс эколого- биологических и хозяйственно-культурных адаптивных черт.

К числу первых относится прежде всего адаптация к высокогорной гипоксии, которая, как было доказано уже в наше время, способствует повышению резистентности (сопротивляемости) организма к другим небла­гоприятным факторам и его устойчивости к длительным физическим нагрузкам. Высоко- адаптированные к условиям горного ландшафта Балкарии популяции смогли образовать устойчивые антропогеоценозы с таким хозяйственно-культурным комплексом, который обеспечивал стабильность и воспроизводство составлявшего их народонаселения.

На видовом и популяционном уровне одним из главных критериев адаптации является поддержание оптимальной численности (Георгиевский, 1989. С.20).

Тем самым реализуется основная суть адаптации, которая состоит в приведении системы, каковой в нашем случае является народонаселение традиционного горского общества, со своей системой жизнеобеспечения, в соответствие со средой, для самосохранения данной системы (Маркарян, 1981. С.99). Отсюда возникает демоэкологическая дихотомия, когда, с одной стороны, любой тип организации живых систем раз возникнув и противодействуя деструктивному воздействию среды, стремиться сохранить себя через воспроизведение (Маркарян, там же), а с другой - темпы этого воспроизведения должны соответствовать ресурсоёмкости (имея в виду и природные, и человеческие ресурсы) данной территории.В условиях высокогорной Балкарии как раз существовала естественная потребность в определённом регулировании уровня рождаемости, чтобы уменьшить давление растущей численности населения и хозяйств на ограниченные, удобные для проживания и занятий хозяйственной деятельностью, земельные ресурсы и, тем самым, сдерживать аграрное перенаселение. В условиях традиционного горского балкарского общества эта задача, как мы считаем, решалась через механизм откладывания браков на более поздний возраст, чему способствовал целый комплекс факторов самого разного свойства:физиологического,демографического,ментального, социально-экономического и т.п. К ним можно отнести и более поздние сроки полового созревания, и замедление ростовых процессов, характерных для горцев, и довольно значительное преобладание мужского пола над женским в половой структуре горского населения, и исключение из возможных брачных связей широкого круга лиц, состоящих между собой в различных видах родства и свойства, и существование межсословных перегородок, и необходимость накопления брачного выкупа, и занятие отгонным скотоводством, предполагающее длительное пребывание вне дома наиболее мобильной части мужского населения.Из демографии известно, что на показатели рождаемости значительно воздействуют именно брачно-семейные факторы: возрасты вступления в брак, степень охвата населения брачно-семейными отношениями, возможность разводов и повторных браков, формы брака и типы семьи. Все эти параметры у различных народов весьма неодинаковы, и поэтому брачно-семейные факторы часто приобретают этнический аспект (Казьмина, Пучков, 1994. С.64).

В свою очередь, очевидно, что распространение практики заключения браков в более зрелом возрасте было возможно только при достижении внутри популяции или этнической общности достаточно высокой средней продолжительности жизни, позволявшей планировать жизнь на более длительный срок.

Применительно к населению Балкарии мы можем с большой долейдостоверности говорить о достижении им к концу XIX века высокой, длятого времени, средней продолжительности жизни, учитывая существованиеневысоких на тот момент коэффициентов смертности, значительныйудельный вес категории лиц от 60 лет и старше в возрастной структуренаселения, а также сведения авторов того времени, отмечавших физическоездоровье жителей балкарских обществ и заметное наличие в них когортыпрестарелых людей.   Геронтофильные тенденции, проявлявшие себя вгорском обществе, наряду с эколого-биологическими факторами, являлисьгенераторами феномена долголетия, который рассматривается как один изкритериев успешности этнодемографической адаптации, наряду споказателями воспроизводства, заболеваемости, смертности и психическогоздоровья (Козлов, 1991. С.41). Выделение устойчивой когорты пожилых и долголетних людей вбалкарском обществе должно указывать на оптимальный характер еговозрастной пирамиды, т.е. оптимальное соотношение представителей разныхвозрастов при характерной для данного случая продолжительности жизни,

что также является показателем благоприятной демографической ситуациивнутри исследуемой этнической общности (Алексеев, 1984. С.357-358). Кроме того, надо сказать, чтоспособность этноса, проживавшего в условиях высокоизолированной горнойзоны, поддерживать стабильную численность своего населения и наличие внём когорты долголетних людей, имеют не только сугубоэкодемографическое, но и социокультурное значение, поскольку определяютобъём этнической (социальной) памяти в процессе и в результате передачисоциальной информации по её синхронным (горизонтальным) и диахронным(вертикальным), то есть межпоколенным, потокам, что позволяло сохранятьпреемственность существования этноса во времени и в его пространственных границах (Фирсов, 1988. С.110).

Историческая демография балкарцев (конец 19 – начало 21вв.): основные этапы

1890 г. (на 1 января) население 2-го участка Нальчикского округа, в состав которого входили балкарские общества, составляло 21580 чел., из них балкарцев ок. 16600 чел. К 1900 г. население 2-го участка Нальчикского округа составило 25930 чел., в т.ч. балкарских обществ – 20126 чел. (ок.78%). При этом по данным первой Всероссийской переписи населения 1897 года в Нальчикском округе Терской области насчитывалось 23184 балкарца (Терская область: Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.,1905. С. 60-61.).

За 1890-1900 годы рост населения по балкарским обществам составил 21.2%, или в среднем 2,1% в год.

1910 г. (на 1 января) население 2-го участка Нальчикского округа составило 29194 чел., в т.ч. балкарских обществ – 22066 чел.(ок. 76%). За 1900-1910 гг. рост населения  по балкарским обществам составил 9,6% или в среднем ок.1% в год. Всего по Нальчикскому округу в 1910 г. насчитывалось 22621 балкарцев. По сравнению с 1900 г. (20740) рост составил 9,1% или 0,9% в среднем за год. Население округа при этом выросло на 44,3%, численность русских – на 61,2%, кабардинцев – на 48,1%.

На рубеже XIX-XXвв., когда велась уже более регулярная статистика по естественному движения населения в Нальчикском округе, балкарские общества, имея более низкие показатели рождаемости, в то же время имели и более низкий уровень смертности в расчете на 1000 человек, чем он был в целом по Нальчикскому округу. В этот же период балкарцы имели, по сравнению с кабардинским и русским населением, более высокий показатель удельного веса пожилых людей (от 60 лет и старше) – 6,9%. Этот же показатель в целом по Кавказу составлял 5.9% (Население России в XXвеке, 2001. Т.1. С.14). В балкарском населении женский пол имел численное преобладание только в возрасте до девяти лет, а в остальных возрастных группах, включая и когорту от 60 лет и старше, преобладал мужской пол.

1920 г. Население Балкарского округа составило 24402 чел. Рост населения за 1910-1920 гг. составил 10,6%. Всего балкарцев насчитывалось 27482 чел., что по сравнению с 1910 г. составило 21,5% роста (ок.2,2% в среднем за год). За этот же период численность кабардинцев выросла на 21,5%, русских – на 29,5%.

По данным за 1920 год у балкарцев на 1000 чел. детей в возрасте до 5 лет приходилось 128 чел., у кабардинцев – 152 чел., у русских – 113 чел. Пожилых людей в возрасте от 60 лет и старше: у балкарцев – 105 чел., у кабардинцев – 78 чел., у русских – 54 чел. По области – 79 чел. Таким образом, уступая в показателях детности, балкарцы превосходили по удельному весу пожилых людей.

Половой состав населения: на 100 чел. мужчин приходилось женщин в среднем: у балкарцев – 94 чел., кабардинцев – 98 чел., русских – 114 чел., в среднем по области – 99 чел.

На 1000 чел. приходилось грамотных в среднем: у балкарцев – 1 чел., русских – 15 чел., кабардинцев – 2 чел.

Национальный состав области (без гг. Нальчика и Баксана): русские – 15236 чел.(9,9%), кабардинцы – 104027 чел. (67,9%), балкарцы – 22318 чел. (14,6%);

в г. Нальчике соответственно 6476 (62,9%), 376 чел. (3,7%), 204 чел. (2%).

В Балкарском округе имелось 88 населенных пунктов и 13 сельсоветов.

(ф.151, оп.1, д.3, лл. 21-23,49).

В Балкарском округе среднее поселение состояло из 320 жителей (более чем в 4 раза меньше среднего кабардинского поселения). Наибольший процент жителей приходился на поселения с населением от 500 до 1000 жителей (ок. 20% поселений); 15% поселений имели до 50 жителей. Поселения с количеством жителей от 1000 и более составляя всего чуть более 2% от общего числа поселений, включали в себя более 16% жителей Балкарии.

По данным переписи 1926 г. балкарские поселения Балкарского округа имели наибольший процент среди населенных пунктов с населением до 100 душ (56%), от 101 до 200 душ (44%), от 201 до 300 душ (41%), от 301 до 400 душ (67%), от 401 до 500 душ (56%), от 501 до 1000 душ (57%). На эту категорию сел приходилось 96% балкарских населенных пунктов. Балкарские села составляли 41% всех населенных пунктов КБАО (ф. 151, оп.1, д. 471, л. 195).

Географически население в национальных группировках распределяется на территории области следующим образом: плоскость (Кабарда) занимают главным образом кабардинцы – 98,4% и отчасти русские, нагорную полосу (Балкария) балкарцы – 94%.  Если все балкарское население в 1920 г. считать как 27482 чел., то по сравнению с 1910 г. рост составит 21,5%; у кабардинцев, если считать все население как 116057 чел., то рост по сравнению с 1910 г. составит 21,5%; у русских, если все население считать 23765 чел., то рост по сравнению с 1910 г. составит 29,5%. (ф.151, оп.1, д.3, л.6).

Перепись 1926 г. проводили по состоянию на 17 декабря 1926 г. Проводился счет наличного населения. Особенностью программы личного листка была постановка вопросов о народности вместо национальности, чем преследовалась цель дать более детальную картину этнографического состава населения страны (Статистика населения с основами демографии.1990. С. 41). По данным переписи 1926 г.  КБАО проживало 203862 чел., из них русских – 15330 (7,5%), кабардинцев – 122338 (60%) и балкарцев – 33168 (16,3%) (ф.276, оп. 1, д.2, л.6). По сравнению с 1920 г. численность балкарцев выросла на 20,7%, средний ежегодный прирост составил 3,5%.

1930 г. (на 1 января) Население Балкарского округа составило 33500 чел. Рост за 1920-1930 гг. составил 37,3%. Всего балкарцев на 1 января 1930 г. насчитывалось 35561 чел. Рост за 1920-1930 гг. составил 29,4%, или в среднем за год – 2,9%. У кабардинцев численность выросла на 13,7%, у русских – 49,6%. По области рост составил 22,5%.

1940 г. (конец года). В балкарских районах проживало 43,9 тыс. чел. Рост за 1930-1940 гг. составил 31,0% (3,1% в среднем за год). Если брать по переписи 1939 г., то в балкарских районах проживало 47144 чел. Есть также данные по состоянию на 1.01.1942 г., согласно которым в балкарских районах проживало 46231 чел.

1959 г. По переписи этого года балкарцев в КБАССР насчитывалось 34088 чел. (90,2% от численности на начало 1934 г.; 73,7% от численности на начало 1942 г.). Всего в СССР перепись насчитывала 42000 балкарцев (Ф. Р - 499. Оп.11. Д.8. Л. 26-29). Из них мужчин – 15578 или 45,7%, а женщин 18510 или 54,3% населения. Как видно, по прошествии 14 лет после войны, женщин на 8,6% было больше, чем мужчин.  По расчетам А. Некрича, численность балкарцев к 1959 г., не будь людских потерь в годы войны, должна была составить 64 тыс. человек (при ежегодных темпах прироста населения в 2,5%) (Некрич, 1978. С.116). В любом случае, довоенная численность балкарцев была достигнута к середине 1960-х годов, тогда как в целом по СССР примерно к 1955 году (Штемпель, 1988. С.137).

1970 г. Численность балкарцев по переписи этого года составила 51536 чел. Рост за период 1959-1970 гг. составил 51,2% или 5,1% в среднем за год. У кабардинцев рост населения составил 39,1%, у русских – 34,4%.

1979 г. Численность балкарцев по переписи этого года составила 59710 чел. Рост за период 1970-1979 гг. составил 15,9% или ок.1.6% в среднем за год. У кабардинцев рост населения составил 14,7%, у русских – 7,1%.

1989 г. По переписи этого года балкарцев насчитывалось 70793 чел. Рост за период 1979-1989 гг. составил 18,6% или ок.1,9% в среднем за год. У кабардинцев рост населения составил 19,7%, у русских – 2,8%.

Характерно, что согласно материалам переписей 1959, 1970, 1979, 1989 гг. у балкарцев отмечается более высокий удельный вес долголетних жителей (от 85 лет и старше), по сравнению с русскими и кабардинцами. Это статистически подтверждает бытовавшее в отечественной этнографии мнение о том, что балкарцы занимали ведущее место среди народов бывшего СССР по удельному весу среди остального населения долголетних жителей.

2002 г. Численность балкарцев по переписи этого года составила 108426 чел. Рост за период 1989-2002 гг. составил 53,2% или 4,8% в среднем за год.

2010 г. Численность балкарцев по переписи этого года составила 112924 чел. Рост за период 2002-2010 гг. составил 4,2% (4498 чел.) или 0,5% в среднем за год.

Проведённое нами исследование позволяет сделать его основополагающий вывод о том, что экодемографическая система, в нашем случае это традиционное балкарское общество, помещённое в условия горной экстремальной среды, является самоорганизующейся системой, в рамках которой основные демографические параметры народонаселения - уровни рождаемости, смертности, естественного прироста, брачности, детности, средней продолжительности жизни, возрастно-половая структура - постоянно приводились в соответствие с параметрами природно- географической среды его проживания.

Х.К. Геграев, КБГУ (г. Нальчик)

Источники и литература

1. Алексеев В.П. Становление человечества. – М.: Политиздат, 1984. – 462 с.
2. Георгиевский А.Б. Эволюция адаптаций: Историко – методологическое исследование. – Л.: Наука, 1989. – 189 с.
3. Казьмина О.И., Пучков П.И. Основы этнодемографии. – М., 1994. – 253с.
4. Козлов В.И. Жизнеобеспечение этноса: содержание понятия и его экологические аспекты // Этническая экология: теория и практика. – М., 1991. – 373 с.
5. Маркарян Э.С. К экологической характеристике развития этнических культур // Общество и природа.Исторические этапы и формы взаимодействия. – М.: Наука, 1981. – 342 с.
6. Население России в XX в. – М.: РОССПЭН, 2000. – Т.1. – 463 с.
7. Некрич А. Наказанные народы. – Нью-Йорк: «Хроника», 1978. – 150 с.
8. Терская область: Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897г. / Под ред. Н.А.Троицкого. – СПб., 1905. – 235 с.
9. Фирсов Б.М. Этнос и экологическая культура // ОНС. – 1988. - №3. – С.103-110.
10. Штемпель Д. Население мира в 2000 году. – М., «Мысль», 1988. – 206 с.

Историческая область под названием Балкария занимает один из высокогорных сегментов  Центрального Кавказа и в настоящее время входит в состав одного из субъектов Российской Федерации-Кабардино-Балкарской Республики. Автохтонный этнос данной области,-балкарцы (самоназвание таулула-горцы ),-состоит из пяти этнографических групп (обществ), носящих название населяемых ими ущелий: малкарцы, чегемцы, баксанцы (урусбиевцы), хуламцы, безенгиевцы. Являясь тюркоязычными  горцами, балкарцы  выработали традиционный хозяйственно-культурный комплекс с преобладающей ролью подвижного скотоводства.

В данной работе  мы рассматриваем соотношение численности населения балкарских обществ и его жизнеобеспеченность, главным образом скотом и земельными ресурсами, в конце XIX – начале XX вв.

Начиная с 80-х годов XIX века и до 1917 года в материалах местной статистики примерно с той же систематичностью, что и по населению, находили отражение сведения о количестве скота, имевшегося в отдельных сельских обществах и участках Нальчикского округа Терской области, в состав которых входили в то время балкарские горские общества. Эти сведения позволили нам произвести расчеты, результаты которых отображены в таблице 1, и которые позволяют в сравнении судить о степени обеспеченности скотом населения балкарских обществ  и остальной части Нальчикского округа, находившейся, в отличие от первых, в основном в равнинной и предгорной зоне.

Таблица 1*

Соотношение численности домашнего скота и населения в балкарских обществах и в остальной части Нальчикского округа

* Таблица составлена на основе данных «Статистических таблиц населенных мест Терской области». – Т.II. Вып.V. – Нальчикский округ. – Владикавказ, 1890. – С.48-49, 66-67; ЦГА КБР. – Ф.И. – 6, оп.1, д.514, л.105-107; там же, д.791, л.49 об., 50; «Всероссийской сельскохозяйственной переписи в 1916 году (Терская область)». – Владикавказ, 1919. – С.12-15.

** В 1900г. Нальчикский округ состоял из трех участков, в 1910г. – из четырех, а в материалах сельскохозяйственной переписи 1916г. он разделен на «плоскость» и «нагорную полосу».

К 1890г. в балкарских обществах из 2145 дворов 93 (4,3 %) не имели крупного рогатого скота, 262 (12,2 %) – лошадей, 388 (18,1 %) – мелкого скота. По округу же крупного рогатого скота не имели 587 (5,9 %) хозяйств, 2696 (27,1 %) не имели лошадей и 5205 (52,4 %) – мелкого скота. Если в балкарских обществах (без остальных поселений 2-го участка) в то время на 100 человек населения приходилось 557 голов скота (в переводе на крупный), то в остальной части Нальчикского округа – 367 голов. Для сравнения, в 1850 г. в пяти балкарских обществах имелось, в переводе на крупный, 35245 голов скота (таблица 1), а на 100 человек населения приходилось 397 голов. С 1850 по 1890 год население Балкарии увеличилось на 187 %, а количество скота – на 262 % (в переводе на крупный). Однако в расчете на 100 человек населения рост численности скота составил 140 %.

Как видно из таблицы 1, в 1900, 1910, 1916 годах в балкарских обществах по-прежнему были более высокие показатели обеспеченности населения домашним скотом, чем в остальных участках Нальчикского округа. Причем это относится не только к крупному и мелкому рогатому скоту, но и к вьючным животным (лошади, ослы, мулы). Такая обеспеченность домашним скотом позволяла балкарцам в значительно мере компенсировать дефицит земель, удобных для занятий земледелием, через практику обмена продуктов скотоводства на продукты земледелия, установившуюся с жителями равнинных районов. Вообще считается, что скотоводство легче, чем иные виды хозяйственной деятельности, дает на низком уровне развития производительных сил прибавочный продукт [1;30]. Этот факт в конце XIX века отмечал, в частности, чиновник русской администрации на Северном Кавказе , ставший известным кавказоведом, Н.П.Тульчинский: «Обширное скотоводство и овцеводство, несмотря на крайний недостаток в крае самого необходимого продукта – хлеба, достаточно обеспечивало жизнь горца; в этом же скотоводстве лежала и теперь лежит причина, почему горец ни за какие блага не согласится выселиться на плоскость, чтобы иметь потребное количество пахотной земли»[2].

Сходные мысли мы встречаем и у первого балкарского историка Мисоста Абаева: «Ввиду недостаточности удобных мест для посевов хлеба народ занимается преимущественно скотоводством, перегоняя скот с места на место, и, в общем, живет сравнительно не бедно» (курсив наш.-Х.Г.). [3;6].

По данным так называемой  Абрамовской комиссии, занимавшейся в начале XX века исследованием экономического положения горцев Терской области, на каждый балкарский двор от продажи рогатого скота, овец, лошадей, сукна, полстей, шерсти, в среднем приходилось: в Урусбиевском обществе – 117 руб., Безенгиевском – 70 руб., Хуламском – 62 руб., Чегемском – 80 руб. и Балкарском – 60 руб.[4;50].

В этой связи следует заметить, что в материалах  Всероссийской  переписи  населения 1897 г. по Терской области отмечается исключительно высокий процент занятых животноводством – 42,9 из занятых сельским хозяйством вообще (81,6%) среди «турецко-татарских племен», в число которых входили и балкарцы. Тогда как у всех остальных народностей Терской области вместе взятых, доля людей, занятых в животноводстве, составила 14,1% [5;XV].

Исследователь хозяйственного и общественного быта балкарцев второй половины XIX века Н.Грабовский подчеркивал связь, существовавшую между скотоводством, как основным родом занятий балкарцев, и хуторским типом их поселений: «Занятие скотоводством в горах вызвало особого рода хозяйство – хуторное, представляющее наилучшие условия для этого рода занятия. При недостаточности вообще мест вблизи горских аулов, вести скотоводство, так сказать как на хуторах, всегда более или менее отдаленных друг от друга и находящихся вблизи пастбищных и покосных мест, оно ведется весьма удобно. Скот всегда зимует на этих хуторах. Подобные хутора особенно наполняют собою Баксанское ущелье» [6;10].

Проблема обеспеченности населения удобной для проживания и ведения разного рода хозяйственной деятельности землей для Балкарии всегда имела чрезвычайно актуальный характер, создавая угрозу аграрного перенаселения, то есть появления прослойки населения, не обладавшей достаточными для жизнеобеспечения земельными ресурсами или обладавшей ими в крайне недостаточном размере.

В статистических материалах, начиная с 80-х годов XIX века, в ряду других показателей появляются сведения о площади различных категорий земель, имевшихся, в том числе, и в Балкарии, что позволяет соотносить их с численностью населения, а значит, и делать определенные выводы о его землеобеспеченности.

В исследовании Ф.П.Тройно по земельной аренде у горских народов Северного Кавказа отмечается, что в 1883 г. из 1530 дворов, имевшихся в Балкарии, безземельных было 126, или 8,2 %, а малоземельных, то есть имевших менее 10 участков – 1064, или около 70 % [7;38]. Согласно расчетам, основанным на данных,  приводимых в той же работе, и также относящимся к 1882 г., среднее число душ в семье возрастало вместе с количеством участков, состоявших во владении. Так, в безземельных семьях в среднем состояло около 6 человек, у имевших один участок – 6,1 человека, два участка – 6,2, три – пять участков – 7,5 человек, шесть – десять участков – 8,5 и свыше десяти участков – 11,6 человека [7;39].

Балкарский публицист и общественный деятель конца XIX – начала XX века  Басиат Шаханов  в одной из своих статей, говоря об ухудшившимся положении с земельным обеспечением горцев Терской области между концом 80-х – началом 90-х годов XIX в., отмечал, что за эти 10 лет народонаселение области увеличилось на 200 тысяч душ и задавался вопросом: «А что же будет через 20-30 лет?» [8;47]. Таким образом, в то время вполне осознавали роль демографического фактора в обострении земельного вопроса среди кавказских горцев. В подтверждение этого тезиса можно привести выдержку из текста «Прошения жителей Балкарского Общества в Управление Межевой частью в Терской области от марта 1887 г.» « … мы имеем честь донести оному Межевому Управлению, что так как запасных земель в соседстве с нашим обществом и в окрестностях него по ущельям почти не имеется, где бы мы могли получить таковые … и принимая во внимание, что нарезанная нам земля, по своему сельскому хозяйству и место ея расположению принесёт нам большую выгоду и пользу, в приобретении которыми домогаются все остальные четыре горских общества, которые несравнены с народонаселением нашего общества (курсив наш – Х. Г.), у которого не имеется общественного клочка земли, чем бы мы могли поддерживать свои хозяйства … ». В ином случае, как считали податели прошения, им «остаётся только выселиться из любимых наших горных мест куда нибудь в негодные места» [9].

Говоря о земельной обеспеченности населения Балкарии и соседней с нею Кабарды, занимавшей, в отличие от первой, равнинную и предгорную зоны, отметим, что к началу 1890 г. в Кабарде и Балкарии было 600 тысяч десятин удобной и неудобной земли, а подворный надел колебался в Кабарде от 40 до 70, в Балкарских обществах – от 30 до 50 десятин. Такую норму надела, как отмечал профессор Т.Х.Кумыков, нельзя считать удовлетворительной, учитывая, к тому же, что в приведенные цифры входят все виды земельных угодий: усадьбы и выгоны, пахотные и сенокосные участки, нагорные пастбищные земли, леса и кустарники [10;314-315]. В конце XIX в. в Балкарии насчитывалось более 330 тыс. десятин, в том числе более 185 тыс. удобной и 145 тыс. неудобной земли [11;117]. Однако при этом, из 50 тыс. десятин, находившихся под посевами в Нальчикском округе в конце XIX века, лишь 2 тыс. десятин или 4 % приходилось на Балкарию [11;125]. В 1916 г. из 93881,2 десятин, находившихся под посевом в Нальчикском округе, на Нагорную полосу, в которой находились балкарские общества, приходилось лишь 987 десятины [124;6] или 1,04 %.

Согласно материалам Абрамовской комиссии, к 1905 году у балкарцев имелось 173158 десятин удобной земли, что несколько меньше данных конца XIX века. В этом случае, при установленной комиссией численности населения балкарских обществ в 20416 человек, на каждого жителя приходилось около 8,5 десятин. У других народов Нагорной полосы на душу приходилось еще меньшее число десятин. Это количество земли было очень далеко до 50 – десятинной нормы на душу мужского пола, которую Абрамовская комиссия считала необходимой в Нагорной полосе для нормального ведения крестьянского хозяйства [7;25].

Если вышеуказанную площадь удобной земли в Балкарии в 173158 десятин мы соотнесем с численностью ее населения в 1850 г. (8870 человек), то получится, что тогда на каждого жителя приходилось 19,5 десятин. На примере этих простых расчетов мы видим, как происходит увеличение демографической нагрузки на земельные ресурсы в условиях горной Балкарии второй половины XIX – начала XX века.

Примечательно, что в тех горских обществах Нагорной полосы, где земельные площади были сравнительно большими, процент пахотных земель резко уменьшался. У балкарцев, например, в 1905 г. он составлял менее 1,5 % [7;25], то есть был самым низким по сравнению с другими Нагорными обществами. Это же относится к покосам (7,3 %) и пастбищам (56,6 %). Последних меньше было только в восточной половине Горной Чечни. Все показатели здесь даны относительно удобной земли. Согласно таблице, приводимой в работе Ф.П. Тройно, балкарцы имели и самый высокий среди горских обществ Терской области процент неудобной земли – 20 % [7;26]. Здесь же показано, что Балкария имела самый низкий показатель пахотной земли на душу мужского пола – 0,2 десятины (Горная Осетия – 0,4; Горная Ингушетия – 0,3; Горная Чечня – 1,2; Салатавия – 0,7), но значительно более высокий по выгонам и пастбищам – 11,8 десятин на душу мужского пола (по всем горным обществам в среднем – 4,9 десятин), а также всей удобной земли – 16,16 десятин, в том числе в Урусбиевском обществе – 24,29; Чегемском – 18,92; Балкарском – 13,75; Безенгиевском – 12,7; Хуламском – 8,5 десятин [4;68-77]. По всем горным обществам Терской области этот показатель составлял в среднем 7,5 десятин на душу мужского пола.

В Балкарии на 20552 жителя имелось только 2771 десятин пашни, с которой получали хлеба 43 тыс. пудов, а требовалось 354 тыс. пудов  [7;28]. Разумеется, что столь значительный дефицит хлеба мог восполняться за счет столь же значительных животноводческих ресурсов.

Как уже отмечалось, малоземелье горских обществ создавало проблему аграрного перенаселения. В начале XX в. безземельных дворов насчитывалось в Балкарии 246, или 10,7 %. Кроме них, 154 двора имели такие участки, с которых получали от половины копны до четырех копен хлеба или сена. Фактически они являлись безземельными, а в итоге таких дворов получалось 400 или 17,5 % [7;38]. По расчетам Абрамовской комиссии, во всех  пяти  обществах  Балкарии  могут  прокормиться  хлебом  со своих земель только 11 дворов, или 0,4 %, не считая дворы таубиев, то есть балкарских князей. Члены Комиссии особенно были поражены ценами на усадебные места – квадратная сажень (около 4,6 м²) такой земли стоила от 4 до 10 рублей [4;47,51]. Так в 1917г. на 4226 дворов Балкарии приходилось всего 274 десятины усадебных мест, или немногим более 0,06 га на двор [13;70]. В материалах Комиссии, при исследовании генезиса земельной собственности у народов Нагорной полосы Терской области, особое значение придавалось демографическому фактору: «В то время, когда население гор было незначительно, а покосных и пастбищных земель было много, скотоводы, потратив одно место, беспрепятственно переходили на другое. Но с увеличением народонаселения (курсив наш – Х.Г.), такие свободные переходы становились невозможными или крайне затрудненными, тогда скотоводы, осевши на одних и тех же займищах и передавая из рода в род, превратили их в свои постоянные владения …» [4;317].

Исследователь экономического положения горцев Терской области начала XX века Георгий Цаголов главной причиной тяжелого положения жителей Нагорной полосы считал трудные природные условия, в силу которых там, по его мнению, могли проживать только 26000 жителей из 186000, или 11%, в том числе балкарцев – 33 %, осетин – 12 %, ингушей – 11 %, чеченцев – 10 %, салатовцев (горных лезгин) – 9 % [7;5]. Ф.П.Тройно считал, что одной из причин обострения земельной нужды горского населения является его естественный рост [7;25].

Проблема аграрного перенаселения в балкарских обществах рубежа XIX – XX вв. относилась к необеспеченности или малообеспеченности населения не только земельными, но и животноводческими ресурсами. По данным Абрамовской комиссии в балкарских обществах вовсе не имели скота 4 % дворов, не имели рогатого скота – 2 %, не имели овец и коз –30 %. Как считала Комиссия, «такой громадный процент не имеющих овец объясняется тем, что вследствие вздорожания цен на земли овцеводство стало малодоходным и население постепенно его сокращает <…> Вполне обеспеченными считаются хозяева, имеющие 20 и более штук рогатого скота … овцами считаются обеспеченными хозяева, имеющие 100 и более штук <…> овцами и рогатым скотом только в Урусбиевском обществе обеспечены более 50 % всего населения; еще более 50 % населения обеспечены рогатым скотом в Чегемском и Безенгиевском обществах, а овцами, за исключением Урусбиевского, во всех обществах обеспечено менее 50 % всего населения.

Коневодством горное население занимается в самых ограниченных размерах и среди горцев много дворов безлошадных: вообще лошади, ослы и мулы предмета хозяйства не составляют, а служат исключительно как вьючные животные» [4;45].

Таким образом, мы можем сделать вывод, что при всей успешности эколого-биологической и хозяйственно-культурной адаптации балкарцев к суровым природно-географическим условиям своего проживания, одним из критериев которой являлся устойчивый прирост численности населения, в конце XIX – начале XX в. немалую остроту приобрели проблемы – вызовы социального характера, получившие свое драматическое разрешение в годы общественного перелома, знаменовавшего наступление нового, советского периода, отечественной истории.

Х.К. Геграев, КБГУ, г. Нальчик

Источники и литература

1. АНДРИАНОВ Б.В. ХОЗЯЙСТВЕННО-КУЛЬТУРНЫЕ ТИПЫ И ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС // СОВЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЯ.- 1968.- № 2..
2. ТУЛЬЧИНСКИЙ Н. МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ И РЕШЕНИЯ ПОЗЕМЕЛЬНОГО ВОПРОСА В НАГОРНОЙТ ПОЛОСЕ ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ // ГАЗ. «КАЗБЕК».- 1899.-№ 483.
3. АБАЕВ М. БАЛКАРИЯ.ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК.- НАЛЬЧИК.- 1992.
4. ТРУДЫ КОМИССИИ ПО ИССЛЕДОВАНИЮ СОВРЕМЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ И ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ В НАГОРНОЙ ПОЛОСЕ ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ.- ВЛАДИКАВКАЗ, 1908.
5. ТЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ: ПЕРВАЯ ВСЕОБЩАЯ ПЕРЕПИСЬ НАСЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ 1897 г.- СПб., 1905.
6. ГРАБОВСКИЙ Н.Ф. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ БЫВШИХ ЗАВИСИМЫХ СОСЛОВИЙ КАБАРДИНСКОГО ОКРУГА // СБОРНИК СВЕДЕНИЙ О КАВКЗСКИХ ГОРЦАХ.- ВЫП.III.- ТИФЛИС, 1870/РЕПРИНТ.- М., 1992.- 1992.-Т.3.
7. ТРОЙНО Ф.П. ЗЕМЕЛЬНАЯ АРЕНДА У ГОРСКИХ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В КОНЦЕ 19-НАЧАЛЕ 20 ВЕКА // ИСТОРИЯ ГОРСКИХ И КОЧЕВЫХ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА.- СТАВРОПОЛЬ, 1978.- ВЫП.3.
8. ШАХАНОВ Б. ИЗБРАННАЯ ПУБЛИЦИСТИКА.- НАЛЬЧИК, 1991.
9. ЦЕТРАЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. Ф.И-40, ОП.1, Д.500, Т.2, ЛЛ.409-410.
10. КУМЫКОВ Т.Х. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И КУЛЬТУРНОЕ РАЗВИТИЕ КАБАРДЫ И БАЛКАРИИ В XIXВ.- НАЛЬЧИК,1965.
11. ОН ЖЕ. ВОВЛЕЧЕНИЕ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА ВО ВСЕРОССИЙСКИЙ РЫНОК.- НАЛЬЧИК, 1962.
12. ВСЕРОССИЙСКАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ ПЕРЕПИСЬ В 1916 ГОДУ ( ТЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ ).- ВЛАДИКАВКАЗ, 1919.
13. МАМБЕТОВ Г.Х. ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА КАБАРДИНЦЕВ И БАЛКАРЦЕВ.- НАЛЬЧИК, 1994.

• Архитектура балкарского народного жилища [Бернштейн Э.Б.]
• Балкария. Исторический очерк [Абаев М.К.]
• Балкария в XV - начале XIX вв. [Батчаев В.М.]
• Балкария с древнейших времен до XIV века [из книги «История Кабардино-Балкарии» под ред.проф. Кумыкова Т.Х.]
• Героический эпос о нартах [Джуртубаев М.Ч.]
• Карачаево-балкарская диаспора в Турции [Кипкеева З.Б.]
• Карачаево-балкарская диаспора в Турции и странах ближнего Востока [Кучмезова М.Ч.]
• Черекская трагедия [Хронология событий. Архивные документы. Воспоминания очевидцев]
• Шаханов Басият Абаевич. Публикации [подготовлены к изданию Биттировой Т.Ш.]
• Эволюция этнического сознания карачаево-балкарского народа [Маремшаова И.И.]

Приведены ссылки с сайта Балкария.инфо

Фонд поддержки частных и муниципальных инициатив в сфере сохранения исторического наследия «АССИЯ»

Расчетный счет: 40703810660330000025 в Филиале ОАО «Сбербанк России» 

Северо-Кавказский банк Сбербанка РФ г. Ставрополь

Корр. счет: 30101810600000000660
БИК: 040702660/ИНН: 0726995733
КПП: 072601001/ОГРН: 1140700000737

Цели Фонда

• Содействие охране памятников архитектуры и культуры;
• Популяризация истории и культуры родного края;
• Поддержка научных исследований по истории и культуре.

Виды деятельности:

В области культуры

• сохранение, восстановление и надлежащее содержание, использование, популяризация и охрана объектов, обладающих культурной и исторической ценностью, включая исследование памятников истории и культуры, оценку их ценности, реставрацию; 
• содействие в реализации права каждого на участие в культурной жизни, на доступ к культурным ценностям и конституционной обязанности каждого заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры, объекты и территории, имеющие историческое, культовое или природоохранное значение; 
• содействие в реализации прав народов и иных этнических общностей в Российской Федерации на сохранение и развитие своей культурно-национальной самобытности, защита, восстановление и сохранение их историко-культурной среды;
• защита и сохранение источников информации о зарождении и развитии культуры;
• содействие в разработке и реализации программ поисковых и исследовательских работ по изучению истории родного города, края, республики;
• организация и поддержка деятельности по выявлению, осмыслению и широкой презентации историко-культурного наследия российских регионов.

В социальной сфере

• участие в формировании культурных ценностей подрастающего поколения, проведении культурного досуга;
• стимулирование и поддержка научно-исследовательской деятельности студентов и молодых специалистов, научно-технического и художественного творчества детей и молодежи;
• поддержка общественно значимых молодежных инициатив, проектов, детского и молодежного движения, детских и молодежных организаций;
• поддержка учебных заведений, направленных на развитие духовности и просвещение в вопросах истории, культуры и творчества;
• развитие и укрепление научно-технической и материальной базы учреждений системы образования для реализации потенциала наиболее активной и образованной молодежи;
• содействие одаренной молодежи в получении образования, совершенствовании профессиональных навыков, организация и поддержка конкурсов профессионального мастерства;
• учреждение стипендий одаренным школьникам, студентам, аспирантам и грантов молодым ученым и специалистам.

В области информационно-коммуникационных технологий

• создание, развитие и поддержка Интернет-проектов по истории, искусству и литературе.

Жангуразов М.Х.-М. «Посемейные списки 9 населенных пунктов Нальчикского округа Терской области».
Историко-культурное наследие народов центрального Кавказа.
Выпуск 1. Нальчик, 2013. – 272 с.

Настоящее издание включает в себя посемейные списки 9 населенных пунктов Нальчикского округа Терской области. Документы по 8 населенным пунктам из ЦГА РСО-Алания, по 1 из ЦГА КБР. К сожалению, не все документы сохранились полностью, мы приводим все, что дошло до нас, по конкретному населенному пункту. Списки  населенных  пунктов  даны  в  алфавитном  порядке  названий.
Нальчик, 2013 г.

Посмотреть 

Жангуразов М.Х.-М. «Хуламское общество. Документы 1906 года». Историко-культурное наследие народов центрального Кавказа.
Выпуск 2. Нальчик, 2013. – 440 с.

В книге приводятся данные о количестве людей, пахотных и покосных земель, а также о количестве всех видов скота, об аренде земель и т. д. по Хуламскому обществу, одному из пяти Горских обществ (Балкарии) по состоянию на 1906 год. Ныне часть Черекского района КБР.
Нальчик, 2013 г.

Посмотреть

Жангуразов М.Х.-М. «Чегемское общество. Документы 1906 года». Историко-культурное наследие народов центрального Кавказа.
Выпуск 3. Нальчик, 2013. – 736 с.

В книге приводятся данные о количестве людей, пахотных и покосных земель, а также о количестве всех видов скота, об аренде, налогах и т. д. по Чегемскому обществу, одному из пяти горских обществ (Балкарии) по состоянию на 1906 год.
Нальчик, 2013 г.

Часть первая Часть вторая